в качестве иллюстрации))) гротеск, конечно, но что-то в этом есть...

Ольга Троицкая о семейных расстановках

Расстановка как «чудо-метод»

Убеждение в «чудесности» метода складывается из обратной связи клиентов и опыта собственных расстановок. Истории похожи одна на другую. Вот некая клиентка жалуется всю свою жизнь на депрессии. Ни один из пройденных ею курсов терапии до сих пор не помог. В получасовой семейной расстановке она встречается со своей рано умершей теткой. После чего депрессии исчезают. Разве это не доказательство чудесности метода?

Что я заметил из предшествующего личного опыта наблюдения за другими методами и их «чудо-воздействием»: начальный период похож на переживание молодости, с ее большим желанием отправиться в путь и порой пламенными восторгами. Ожидания, как и успехи - огромны.

Это происходит потому, что каждый новый метод охватывает области, которые до этого были мало видны или вовсе не видны и не приняты во внимание другими методами. (Какие это именно области в методе семейных расстановок, - еще будет сказано). Поэтому сначала они помогают именно там, где не мог помочь никакой другой терапевтический способ решения проблем.

Таким образом, расстановки раз за разом являли «чудеса». Кто-нибудь годами находился на терапии, и безуспешно. При помощи одной только расстановки обнаруживается знаменитый «переломный пункт», и проблема чудесно и неожиданно разрешается.

К тому же, с ростом веры в эффективность чудо-метода, возрастает и надежда на исцеление. Одна только эта надежда во многих случаях уже ведет к улучшению. То, что известно в медицине как «плацебо-эффект», уже неоднократно исследовалось и подтверждалось. Мнимые лекарства, которые на самом деле всего лишь пилюли из сахара и муки, производят почти такой же эффект, как и настоящие медикаменты. Вера в эффективность исцеления сама по себе запускает процесс исцеления. Отчего бы «плацебо-эффекту» не помогать семейным расстановщикам в явлении чудес?

Не существует метода, который нес бы с собой решение всех проблем. Только со временем становится ясно, что не каждую проблему случается разрешить внезапным, ошеломляющим образом. Только определенные проблемы поддаются изменениям. Проблемы подобны замкам. Когда один ключ не подходит, можно потратить годы на то, чтобы открыть дверь. Если у тебя есть нужный ключ, он может открыть - быстро, а часто очень медленно и осторожно - то пространство, что за этой дверью. При этом число существующих замков огромно. И никакой ключ, даже универсальная отмычка не может открыть их все.

Практика проведения расстановки

С чем связано очарование метода системных расстановок? Тот, кто начинает интересоваться этим методом, естественно интересуется и тем, каким образом происходит практическое применение метода.

Чаще всего работа [с группой - прим. ред.] представляет собой одно- или многодневный семинар. На семинаре собираются участники, каждый из которых приходит со своим вопросом или проблемой, связанной с его семьей. Расстановка может быть сфокусирована на двух разных направлениях. Одно - назад, в прошлое той семьи, из которой происходит человек, так называемая родительская семья или семья происхождения. К ней относятся родители, братья-сестры и другие предки, - тут было бы уместным старомодное слово «род». Но взгляд может быть направлен и на нынешнюю, собственную семью, которая состоит из партнера или партнерши, предыдущего партнера и собственных детей.

Чаще всего приходит кто-то один, другим членам семьи нет необходимости присутствовать при этой работе. Но иногда приходят сестры и братья, один из родителей с ребенком, или пары.

Процесс выглядит следующим образом: сначала проводится короткий разговор (интервью) с ведущей или ведущим.[1] Его задача - установить хороший контакт с клиенткой или клиентом, и прояснить точный запрос. При этом ведущие значительно отличаются друг от друга в том, каким образом это происходит: по объему беседы, или по тому, как много им самим нужно знать до начала расстановки. Когда все прояснено, клиент выбирает заместителя для каждого члена семьи. Вслед за этим, он спонтанно, не разговаривая и без пояснения, задает каждому заместителю по порядку место в пространстве и указывает направление взгляда. Так он «расставляет» свою семью.

Когда все члены семьи расставлены, клиентка или клиент усаживается на место. С этого момента и до конца расстановки клиенты главным образом наблюдают и позволяют тому, что ведущий и заместители говорят и делают, просто влиять на себя.

Поразительным, даже мистическим в расстановках является то, что расставленные заместители получают на своих местах доступ к чувствам и отношениям соответствующих членов семьи. У мест есть собственная сила, так что любой, кто стоит на этом месте, реагирует похожим образом. Подчас заместитель даже использует фразы, которые всегда использовал этот член семьи.

Этот феномен проявляет себя в каждой расстановке. Почему это так и как это функционирует, не представляется возможным объяснить. Но с его помощью конфликты в соответствующей семье становятся явными и находятся решения.

К конкретным решениям семейные расстановщики приходят через доверие к тому, что сообщают заместители. После каждой такой расстановки клиенты сообщают, что нечто тайное стало явным.

Ведущий разрабатывает индивидуальные решения, опираясь на сообщения заместителей. Иногда расстановки эмоционально весьма трогательны. Часто найденные решения соответствуют тем порядкам, которые Хеллингер обнаружил посредством своей расстановочной практике.

Одна расстановка длится, как правило, от 15 минут и до часа, но она может быть и дольше и короче.

Не является целью раскрыть бесконечное множество всех отношений в семье, - только самое сильное переплетение, заложником которого стал кто-то, кого оно лишает сил. Закончить расстановку можно тогда, когда связи стали осознанными, и каждый чувствует себя хорошо на своем месте. Но и в том случае, когда стало явным что-то плохое, расстановка может быть закончена.

Участники, для кого делается расстановка, внимательны ко всему, что происходит. Они не дают комментариев относительно происходящего. В завершение они берут этот новый образ себе, чаще всего самостоятельно вставая на место своего заместителя. Происходящий процесс совместно с завершающим образом-решением запускает процесс исцеления.

Возрастает значение расстановок и в индивидуальной терапии и консультировании. Для этого нужен опытный терапевт, который дает проявиться сценарию семьи посредством фигурок, расположения в пространстве или внутренних образов. В группе расстановка нередко показывает возможное развитие форсированно, как при быстрой перемотке кинопленки вперед. В индивидуальной работе это происходит медленнее. Терапевт следует темпу личного развития клиента.

Воздействие

Что такое «истинная» расстановка, в которой клиент надеется на чудо, или лучше - на помощь в своих проблемах или помощь при преодолении своей проблемы? Как уже упоминалось выше, нередко семейная расстановка дает внезапные и ошеломляющие решения. В этом случае творит ли это чудо сам расстановщик? Нужно ли пускаться на поиски действенного чудотворца-целителя, чтобы найти спасение от своей беды?

При таком понимании расстановок упускается из виду важная часть. Эта часть не имеет ничего общего со способностями ведущего, она относится только к клиенту. Расстановка всего лишь выводит что-то в поле нашего зрения. Она показывает связи в семье и показывает шаги, которые могут вести к решению, в том случае если связи стали переплетениями.

Вот перед матерью стоит разочарованная и упрямая дочь, а ведущий требует от дочери поблагодарить мать за жизнь, что она ей дала, и поклониться ей с уважением. Она делает это, расслабляется и смотрит на мать теперь уже взглядом полным любви. Но все это пережили заместители. А реальная клиентка сидит в это время где-то рядом, кипя от гнева и едва сдерживая громкий протест против «всего этого фокус-покуса».

Что видно на этом примере: расстановки только показывают возможности. Они указывают на те личные шаги, которые вероятно ведут к внутреннему спокойствию. Но никакой ведущий не может выполнить это движение за клиента. Никакой расстановщик не может сделать эти шаги за него. Клиент должен сам последовать этим путем или позже воспроизвести его.

Порой расстановки показывают процесс развития на последующие два или три года. Никто не может проделать за кого-то его собственный путь развития. Расстановка - это, как выразился однажды Берт Хеллингер, «импульс к собственной душе».

Поэтому в группе вовсе не имеет такого решающего значения, из какой расстановки произойдут эти импульсы. От раза к разу я видел лично, как некто был настолько перегружен собственной расстановкой, что вследствие этого отстранялся и закрывался. Но через некоторое время доходило до расстановки другого участника на некоторую похожую тему. И тогда можно было дать волю слезам. Это происходит с теми, кто долгое время защищался от своей боли и своего разочарования в любви. И так это было нужно, чтобы выжить.

Когда кому-то достает мужества вновь открыть свое сердце, - все равно, в расстановке или в другой ситуации, - для меня это часто и впрямь чудо.

И еще одно верование в «чудо» было распространено в первые годы расстановок. В то время Хеллингер строго запрещал расставлять собственную семью чаще одного единственного раза. Мол, этот единственный раз достаточен и оказывает действие. Кто хочет расставляться во второй раз, тот не вполне доверяет своей душе и не делает тем самым ничего хорошего для себя. Только если вскрывались доселе неизвестные факты, можно было допустить расстановку во второй раз.

Утверждение было на тот момент самоочевидным, поскольку центром расстановки была семья, в которую вновь возвращались до этого из нее исключенные, после чего каждый занимал свое место согласно порядку. К чему повторять это?

Но после выявилось, что расстановка всегда достигает только одного слоя в человеке или семье. Под этим слоем есть другие слои и переплетения, которых можно достичь повторениями расстановок. Для многих достаточно единожды получить полную картину (образ) своей семьи и своего места в ней. Другие - те, что приходят на семинары неоднократно,- продолжают собственный внутренний процесс.

Все это относительно проще, когда клиент получает расстановку в рамках более длительной терапии, делая ее у своего или у другого терапевта. Тогда в лице своего «домашнего терапевта» у него есть к кому обратиться, чтобы получить помощь в переработке результатов. Хорошая форма, которая иногда имеет место, такова: терапевт другого направления отправляет своего клиента к семейному расстановщику и присутствует затем на самой расстановке. Так он лучше всего сможет после продолжать работать со своим клиентом.

Когда у кого-то проблемы посерьезней и есть необходимость в психотерапии, как раз тогда только расстановкой не обойтись. В таких случаях важно, чтобы у клиента и после расстановки было с кем поговорить и получить поддержку. Этой поддержкой может быть как ведущий расстановки, так и другой терапевт, знакомый с расстановочной работой.

Мистическое в расстановках

«Расстановка творит чудеса». У этой фразы еще одна причина возникновения. В расстановках есть мистическое. Как это может быть, что заместители, не зная ничего о реальной предыстории чужой для них семьи, получают «доступ» к этой информации?

Вот в одной расстановке ребенок, девочка, заявляет, что тут кого-то не хватает, что рядом с ней должен стоять кто-то еще. У клиентки, сидящей с краю, спрашивают, не было ли у нее еще брата или сестры? Да, - говорит она, - был еще один брат, который родился мертвым на сроке в восемь месяцев. В расстановку ставится заместитель этого ребенка. Сестра улыбается ему и ей становится легче. Теперь все на своих местах.

Как это возможно? Разве это не чудо? Я и сам очень рационален и скептичен по отношению ко всему, что кажется мне возвышенным (из иных сфер). Поэтому я могу понять все сомнения, которые посещают тех, кто впервые слышит о расстановках. Поскольку то, что тут происходит, необъяснимо и несравнимо ни с чем другим, что есть в психологии.

Даже после 10 лет работы в этом методе, этот феномен представляется мне мистическим. Я работаю в нем, поскольку я привык к надежности расстановки. Поэтому я доверяю и тому, что происходит в расстановке.

Люди с трудом переносят подобные чудеса, особенно теперь, во времена науки. Поэтому совершенно естественно, что расстановщики находятся в поисках объяснений. Первый шаг на пути освобождения расстановочной работы от всего таинственного состоит в том, чтобы дать ему, таинственному, название. Поэтому сегодня говорят о «знающем поле», понятие, введенное Альбрехтом Мааром. Или, что звучит еще сложнее, о «репрезентирующем восприятии» (repraesentierende Wahrnehmung) (Kibed/Sparrer). Только - как ни жаль будет услышать это всем любознательным, - все это только описания, никаких объяснений. Чудесное остается. Все существующие на сегодня попытки логического разъяснения расстановок, не слишком продвинулись вперед. Они просто нивелируют то существенное, что есть в расстановках.

И я не верю в то, что когда-либо найдется выдерживающее критику объяснение. Но люди привыкают к подобным феноменам, так, как мы привыкли к электричеству. Его применяешь, учишься им пользоваться, и вся чудесность забывается, отступая на задний план.

Для начала стали исследовать воздействие, влияние расстановок. Расстановки исследуются в дипломных и докторских работах[2]. Что есть воздействие? Объективны ли они и могут ли быть повторены? Таким образом обнаруживаются закономерности, и еще многое, определенно, будет происходить в будущем. Нидерландец Лукас А.К. Деркс (Lucas A.C. Derks) еще в 1997 году для своей книги «Игра социальной связи» (Das Spiel sozialer Beziehung), сделал для одного испытуемого расстановку его семьи, после чего поставил на то же самое место, что и заместителя испытуемого, одного за другим 9 человек, после чего опросил тех при помощи анкеты об их чувствах. Результат: заместители согласованно заявили о негативных чувствах, которые они, однако, совершенно по-разному назвали.

Мне приходит на ум сравнение с огнем. Когда люди впервые сумели зажечь огонь, страх и уважение, вероятно, были чрезмерны. Со временем они научились чуть лучше управлять им. Постепенно он становился им все более знаком, и они научились, со всеми возможными предосторожностями, - использовать его для своих целей.

Подобным образом представляются мне и расстановки. Когда существование «знающего поля» и его сила проникли в сознание и были пережиты в расстановках, благоговение перед этим феноменом было всепоглощающим. А между тем, уже некоторое время мы переживаем опыт его существования и его прочность, и он стал нам привычнее. И мы можем начинать - со всеми возможными предосторожностями - приближаться к нему и исследовать его дальше.

---

Предшественники расстановок в психотерапии и духовной практике

Метод семейной системной расстановки Берта Хеллингера вырос на базе нескольких направлений психологического консультирования. Это скрипт-анализ Эрика Берна, первичная терапия Артура Янова, семейная психотерапия и ряд других.
Впервые Хеллингер сделал предположение о том, что большинство психических и психосоматических расстройств связаны с системно-семейной динамикой, когда занимался скрипт-анализом. Во время одной из консультаций с клиентом, которого с самого детства волновала трагедия «Отелло», Хеллингер понял, что именно такие чувства не могут возникнуть у маленького ребенка. Когда клиент рассказал, что его дядя из ревности убил любовника своей жены, то Хеллингеру стало ясно, что следует проводить различие между скриптами, которые связаны с собственными переживаниями, и скриптами, которые связаны с перенятыми чувствами. Такую же динамику он проследил, работая в рамках первичной терапии. Одна из его клиенток очень плохо относилась к собственному мужу, не имея на то личных причин.
Рассмотрим более подробно основные положения скрипт-анализа Берна и первичной терапии Янова. Что касается теории Берна, то здесь мы можем выделить транзактный анализ – анализ взаимодействий между людьми, структурный анализ – анализ эго-состояний, анализ игр и скрипт-анализ – анализ жизненных сценариев. Что касается сценарного анализа, то Берн говорил, что все люди живут в соответствии со своим жизненным сценарием. Под этим он понимал некий предсознательный план жизни, который формируется в детстве и продолжает оказывать влияние на нашу взрослую жизнь. Скрипт формируется на базе родительского программирования и наших ответных реакций на родительские программы. Так же на формирование скрипта влияет некая литературная история – сказка и т.п. Механизм передачи скриптов от родителей к детям позже был описан учеником Берна – Стайнером, который разработал концепцию сценарных матриц.
Первичная терапия Артура Янова появилась в 60-х годах XX века. Основные положения этого подхода заключаются в следующем: базовой потребностью ребенка является потребность в принятии и уважении. Но в нашей культуре вместо любви, человек зачастую получает обиды и оскорбления. Выражение злости по отношению к родителям запрещено. В результате, она подавляется, что ведет к усилению травматичности нашего опыта. К 5-7 годам эта боль становится нестерпимой, и ребенок принимает решение «исказить себя так, чтобы родители могли полюбить его». Этот процесс называется «замораживанием боли». Подавленная боль выражается в виде телесных симптомов – заикание, поверхностное дыхание, напряжение мышц и т.п. Первичная боль снимается механизмами психологической защиты. В частности, нам помогает в этом такое образование, как характер. Таким образом, человек живет не в реальном, а символичном мире. Боль из прошлого воздействует на наше настоящее. Чтобы изменить это, нужно разрядить эту первичную травму. Для этого её нужно прожить заново. Происходит катарсическая разрядка, осознание и включение этого опыта в личность человека. Теоретические посылки первичной терапии были подтверждены исследованиями, которые проводились в Копенгагенском и Калифорнийском университетах. (Бурлачук, Кочарян, Жидко Психотерапия. Учебник для вузов.)
Благодаря первичной терапии, Хеллингер понял, что все сильные чувства клиента маскируют другие чувства, а именно – первоначальную любовь к матери и отцу. При расставании или обиде эта детская любовь превращается в боль. И она может быть такой сильной, что человек никогда не захочет испытывать ее снова. Эта боль – другая сторона любви. Этот тезис подтверждают научные работы Джона Боулби и Мэри Эйнсворт. Боулби, например, заметил, что при длительном расставании ребенка с матерью, это плохо отражается на психическом состоянии дитя. При этом малыш проходит четыре стадии: оцепенение; тоску и поиск матери; дезорганизацию и отчаяние; реорганизацию. Впоследствии эта разлука может привести к сложностям при формировании привязанности уже во взрослой жизни. Так же близко к этим открытиям стоит подход Ирены Прекоп – удерживающая терапия. Он применяется для работы с «прерванным движением любви».
Следующее направление, которое повлияло на метод семейных расстановок – это семейная психотерапия. Этот метод помог Хеллингеру осознать системную обусловленность многих проблем его клиентов.
В индивидуальной терапии есть представление о человеке как о независимой единице. По меткому выражению Николса и Шварца – «в том числе и от собственной семьи». Семейная терапия смотрит на семью в целом. Рассматриваются как члены семьи, так и отношения между ними. Одним из значимых вкладов в семейную терапию стал системный подход.
Системный взгляд подразумевает, что
1. Семья как система – больше, чем просто сумма её частей
2. При влиянии на семью в целом, происходит влияние на каждый элемент внутри неё
3. Изменение в одной части системы влияют на всю систему, а также на части, из которых она состоит.

К идее о том, что в семейной системе есть потребность в уравновешивании сил, Хеллингера подтолкнула книга Бузормени-Надя «Невидимые связи». (Boszormenyi-Nagy) Одним из основных понятий этой теории, является лояльность. Люди внутренне лояльны группе, которой они принадлежат. Существует так же понятие семейной справедливости. Она соблюдается, если члены семьи соблюдают баланс – равновесие между тем, что получено и отдано. Баланс касается и отношений между родителями и детьми. Способ заплатить тут – трансгенерационный, все то, что мы получаем от наших родителей, мы передаем дальше, своим детям. В концепции Бузормени-Надя есть и понятие парентификации. Это ситуация, в которой дети становятся «родителями» для своих родителей. В своем роде это переворачивание базовых ценностей.
Хеллингер расширил предположение Бузормени-Надя об уравновешивании в семье. В результате он пришел к выводу об уравновешивании не только на инстинктивном уровне, но и на уровне «порядков любви».
К первопроходцам расстановок можно отнести и метод «семейной скульптуры» Вирджинии Сатир. Свагито Р. Либермайстер указывает, что «для своего нового метода Хеллингер перенял и модифицировал некоторые элементы психодрамы, первоначально разработанные Якобом Морено, а также элементы семейной скульптуры Вирджинии Сатир» [В свою очередь, сам Берт Хеллингер утверждает, что познакомился с методом Вирджинии Сатир уже после начала своей работы методом расстановок. - прим. ред.]. В этой технике терапевт предлагает клиентам сделать живой скульптурный портрет, расставив членов семьи в пространстве. Свагито Либермайстер пишет, что именно в группе Сатир был открыт феномен замещающего восприятия. Один из членов семьи не смог присутствовать на занятии. И его заменили посторонним человеком. Тогда и обнаружилось, что посторонний может испытывать чувства реального члена семьи.
Хеллингер не говорит о связях семейных системных расстановок с психодрамой. Однако, некоторые психодраматисты рассматривают его метод как разновидность психодрамы. В частности, на это указывает Елена Лопухина. «Это же во многом близкий к психодраме метод, фактически та же самая психодрама – немножко под другим соусом!» Действительно, по форме проведения классические расстановки и психодрама похожи. Но в расстановках движения заместителей – это процесс следования динамике системы. А в психодраме, все происходящие действия задаются самим клиентом за счет того, что он поочередно играет все роли в своей работе и показывает "помогающим ему участникам группы" как и что делать. [Именно это и составляет принципиальное отличие расстановок от психодрамы - в расстановках заместители подчиняются движениям, приходящим извне, даже если клиент ничего не знает о тех людях, которых представляют заместители, даже если эти люди давно мертвы. В психодраме участники работы повторяют фразы и движения, задаваемые клиентом и директором психодрамы. - прим. ред.]
Феноменологическая часть подхода. Кратко эту часть можно описать как признание тех феноменов, которые есть, без предварительно анализа, концепций и оценок. Феноменологический подход развивал Эдмонд Гуссерль. Так же его позже можно найти у таких ученых как Хайдеггер, Бисвангер, Роджерс, Ялом, Франкл и ряд других. Хеллингер полагается не на априорные схемы, а на контакт, встречу клиента с некой реальностью, проявляющейся в расстановке «здесь и сейчас».
«Я исхожу из того, что подлинное сосредоточение на происходящих во время расстановки событиях позволяет каждому участнику самому делать все необходимое, поскольку «неаприорная работа» всегда обладает неоспоримой убедительностью истинной реальности». (Берт Хеллингер, "Порядки любви")
Так же на становление данного метода консультирования повлияли работы известного психотерапевта Милтона Эриксона. Под влиянием его идей, Хеллингер стал использовать такую форму работы как терапевтические метафоры. Это некие рассказы, которые терапевт может использовать, когда нужно разрядить обстановку или привлечь внимание клиента к какой-нибудь детали. На практику семейной системной расстановки так же повлиял и Фрэнк Фарелли. Он использовал провокативную терапию. В соответствии с ней терапевту приходится идти «до самых границ, до экстремальной точки». Эти идеи иногда используются в данном методе консультирования.

Расстановки по Берту Хеллингеру и духовные расстановки

К настоящему времени (2010 год) в развитии расстановок непосредственно Бертом Хеллингером можно выделить 5 этапов, на каждом из которых появлялся принципиально новый подход к ведению расстановок.
1 этап (примерно до 1998 года) - классические порядковые расстановки. Заместители представляли участников семейной системы клиента, они располагались в пространстве статически, затем опрашивались и перемещались терапевтом до достижения "хорошего решения" - наиболее гармоничного состояния для большинства заместителей.
2 этап (примерно до 2001 года) - "движения души". Берт Хеллингер заметил, что если некоторым заместителям предоставить возможность самим передвигаться в пространстве расстановки, то они сами находят наиболее гармоничное положение, приводящее к "хорошему решению". Хеллингер трактовал это как движение души представляемого заместителем человека, которая чувствует направление гармоничного движения.
3 этап (с 2001 года) - "движения Духа". В одной из расстановок Берт Хеллингер позволил свободно двигаться всем заместителям, и общее движение заместителей показало развитие клиентской ситуации на уровне нескольких систем - семейной и бОльших (системы стран и национальных конфликтов). Некоторое время Берт Хеллингер называл общий источник системного движения, проявленного в расстановках Большой Душой. Позднее появился термин Spirit Mind (автор термина - Suzi Tucker), который не принято переводить на иностранные языки, и который обозначает источник движения "всего как оно есть", безотносительно к "морали" или "справедливости", "добру и злу" и иным оценочным понятиям. С этого момента можно считать, что появились духовные расстановки. Это расстановки, признающие дух как движущую силу развития, и рассматривающие терапевта и группу лишь как пространство и инструмент для проявления духа. Духовные расстановки находятся в определенном противоречии с терапевтическими расстановками, в которых значительная роль отводится интервенциям терапевта, ставящим своей целью найти хорошее решение для клиента, решить его проблему. В духовных расстановках не используются такие понятия как "проблема" и "решение" - рассматривается клиентская ситуация и с помощью расстановки открывается пространство для ее развития через свободное движение.
Новая "философия" расстановок отражается и на методологии: как правило, Хеллингер не спрашивает у клиента подробный запрос, а иногда и вовсе не спрашивает, какова должна быть тема работы. Работа идет в наиболее энергетически насыщенную на данный момент тему, которая ощущается ведущим в процессе особой сонастройки с клиентом. Хеллингер описывает это особое состояние расстановщика как "пустую середину", куда может извне прийти понимание правильного на данный момент действия. В начале развития духовных расстановок Хеллингер ставил всего одну или две ключевые фигуры и из их сильного концентрированного взаимодействия развивалось движение наиболее насыщенной клиентской темы. В дальнейшем количество фигур увеличивалось, и со временем они уже не всегда представляли конкретных членов семьи - фигуры добавлялись из ощущений энергетической целостности расстановочного поля, и часто они не назывались. В процессе работы клиент мог узнавать в этих фигурах конкретных людей или чувствовать их как знакомые, известные в его опыте понятия/явления.
4 этап (с апреля 2008 года) - многоуровневые расстановки (первая многоуровневая расстановка была сделана Бертом Хеллингером на Втором международном расстановочном лагере в г. Пихль, Австрия). В многоуровневых расстановках большая группа заместителей (10-20 и более человек) вводятся в поле расстановки без назначения ролей и отдаются свободному движению. Они не расставляются клиентом или ведущим в начальную позицию (могут быть выстроены в прямую или полукруг в зависимости от свободного места в зале), ведущий не применяет разрешающих интервенций. В таких расстановках заместители представляют собой несколько ролей одновременно, а также эти роли могут меняться последовательно, перетекая из одной в другую спонтанно. Некоторые роли могут оставаться "одноуровневыми" и узнаются клиентом как конкретные фигуры. В многоуровневой расстановке одновременно развиваются несколько системных динамик нескольких систем. Часто многоуровневая расстановка выходит на большие системы (страны, духовные движения, национальные конфликты), представляя их участников из нескольких конфликтующих сторон. Многоуровневые расстановки представляют собой не методологическое нововведение (расстановка большого количества заместителей без назначения ролей), а принципиальное изменение уровня рассмотрения темы - в нескольких системах одновременно. При недостаточной готовности ведущего, клиента, группы не происходит многоуровневой расстановки несмотря на методологически "правильное" начало.
5 этап (с ноября 2009 года) - т.н. "мертвые" расстановки (первая "мертвая" расстановка была сделана Бертом Хеллингером на Четвертом международном расстановочном лагере в г. Пихль, Австрия). Если в предыдущих видах расстановок мертвые члены системы участвовали "как живые", т.е. находились во взаимодействии с живыми, к ним можно было обратиться и достичь разрешения в этом взаимодействии, то в "мертвых" расстановках мертвые люди остаются закрытыми от эмоционально насыщенного взаимодействия. Хеллингер говорит о достижении такого свойства уважения к мертвым, которое позволяет оставить их, не находиться с ними в "сцепке" и открыть тем самым для себя свободу в дальнейшей жизни. Это принципиальным образом меняет предыдущую расстановочную "философию", основанную на том, чтобы взаимодействовать с мертвыми, получив в этом взаимодействии "разрешение" проблемной ситуации. Методически "мертвые" расстановки также представляют собою введение в расстановочное поле нескольких заместителей без называния ролей - "это все мертвые, которые с тобой связаны". Иногда Берт Хеллингер использует предмет для обозначения линии между миром живых и миром мертвых. В "мертвых" расстановках очень "густая" энергия, мало движения и не происходит спонтанных "разрешений". Хеллингер работает в этих расстановках через опыт клиента от пребывания в "мертвом царстве", где распадаются эмоционально насыщенные контакты с мертвыми. Затем Хеллингер выводит клиента за пределы этого царства, и клиенту может быть открыт опыт продолжения жизни с памятью о мертвых, но без "сцепления".
Исследователи работы Берта Хеллингера трактуют развитие расстановок в основном не как развитие методологии, а как развитие уровня и свойства принятия клиентской системной ситуации. Если на начальных этапах принятие достигалось через исправление (выстраивание правильных порядков), то на позднейших этапах принятие рождается из перехода на уровни нескольких и бОльших (более высоких) систем. Для бОльших систем (в "пределе" - все человечество в единстве с божественным) теряет значение биполярность взаимодействий отдельных индивидов и их разделенность через мораль и оценочность. Испытанный в расстановке опыт неразделенности в большем клиент может "унести" в свою дальнейшую жизнь, в которой тоже может снижаться напряженность и разделение, на место которых приходит контакт и соединение.
Каждая конкретная расстановка не обязательно относится строго к одному из типов. Одна расстановка может развиваться в несколько этапов или одновременно включать в себя участки нескольких типов. Берт Хеллингер в настоящее время (2010) делает расстановки всех 5 разновидностей, в зависимости от клиентской ситуации и места работы.
Многоуровневые и мертвые расстановки Берт Хеллингер пока не делал в России.

Как работают семейные расстановки

Тот, кто присутствует на семейной расстановке в первый раз, обычно с удивлением обнаруживает, что поневоле вовлекается в расстановку эмоционально. Хочет человек того или нет, но его затрагивают происходящие в расстановке события. Вместе с тем, многие вопросы о том, что стоит за семейными расстановками, остаются без ответа.

«Знающее поле»

В семейных расстановках используется нечто совершенно новое – нечто такое, что до сих пор на сознательном уровне не воспринималось ни в каком другом виде психотерапии. Это явление называется «знающим полем» – само это понятие введено Альбрехтом Мааром. Работу с семейными расстановками нельзя полностью понять, не имея представления об этом явлении.

«Знающее поле» означает, что заместители членов семьи получают доступ к знанию или чувствам тех членов семьи, которых они замещают. Они ощущают чувства и взаимосвязи точно так же, как замещаемые ими люди. Участвуя в этой системе семейной расстановки, заместители входят в контакт с более глубоким уровнем или с более глубокой правдой о взаимоотношениях. Это явление пока остается необъяснимым.

Человек, делающий расстановку своей семьи, всякий раз очень внимательно слушает, что говорят заместители. Лишь изредка у меня в практике случалось так, что информация, данная заместителями, отвергалась как неточная. Гораздо чаще возникает чувство удивления тем, насколько правдивы комментарии заместителей – даже с учетом того, что привычные отношения в семье выглядят иначе, если на них смотришь со стороны. В семейной расстановке совершенно чужие люди становятся каналом для истины, скрытой в данной семье и ее системе – хоть это и кажется совершенно невероятным.

Представьте, что вы принимаете участие в психотерапевтической расстановочной сессии. Незнакомой вам участнице предлагают произвести расстановку ее семьи. Она выбирает вас в качестве заместителя некоего члена семьи и ставит вас на определенное место в комнате.

По мере того, как заместители других членов семьи занимают свои места и начинают чувствовать свои роли, ваши ноги вдруг начинают дрожать. Вы чувствуете любовь к своей «сестре», стоящей напротив вас, неприязнь к «брату», стоящему рядом с вами. Затем напротив вас ставят тетю, которая была исключена из семьи и забыта. Неожиданно у вас на глазах появляются слезы, и вас охватывает сильная любовь к этой незнакомой женщине.

Это звучит как сумасшествие, и действительно, это настолько необычно, что не поддается поинманию, особенно если человек поначалу настроен скептически. Все это противоречит здравому смыслу; скептицизм кажется уместным. Однако даже скептик убеждается в том, что заместители проявляют реакции и испытывают сильные эмоции.

Может быть, это психотерапевт управляет группой и вызывает у заместителей такие реакции? «Чистейшей воды манипуляция!» – такой сердитый и осуждающий отзыв я однажды получил после демонстрации.

Или, может быть, все это является самовнушением, и заместители привносят в расстановку свои собственные чувства к собственным семьям, а затем постепенно все больше и больше вовлекаются в эти чувства? Однако с каждой следующей расстановкой у заместителей возникают реакции, имеющие мало общего – или не имеющие ничего общего – с собственной семьей заместителя.

В процессе расстановки для участницы, с которой я не ощущал никакой эмоциональной связи, я был поставлен на роль ее мужа. Затем она поставила своего предыдущего мужа. Уже в тот момент, когда она взяла за руку участника группы и повела его на его место, я почувствовал, что у меня внутри поднимается сильнейший гнев. Когда этот мужчина встал позади меня, а я повернулся к нему, эти удивительно сильные чувства остались. Когда я сказал о своих ощущениях, участница подтвердила: «Мой новый муж действительно очень ревнует к моему бывшему мужу».

Здравый смысл и личный опыт – это самые важные для нас опорные точки при формировании нашего мнения об окружающем мире. Для большинства людей семейные расстановки не соответствуют их представлению о мире. Интересно, что непрофессионалам часто бывает легче принять этот феномен, проявляющийся в расстановках. Знатоку в области психологии, еще не вошедшему в контакт с этим явлением, сделать это гораздо труднее. Все его образование и все знания препятствуют тому, чтобы он смог исследовать и испробовать этот неизвестный феномен непредвзятым образом.

Давайте для сравнения обратимся к физике, которую непрофессионалы считают более простой и ясной.

Когда две элементарные частицы сталкиваются друг с другом как два бильярдных шара, а затем разлетаются в разных направлениях, может случиться так, что они остаются связанными друг с другом долговременным и загадочным образом. И оказывается, что с этого момента то, что происходит с одной частицей, непосредственным образом влияет на другую частицу посредством некоторой формы телепатии. Используя эти принципы, физики университета в городе Инсбруке, Австрия, смогли уничтожить частицы света в своего рода передатчике и в то же мгновение воскресить их в приемнике, расположенном на расстоянии нескольких метров. Самое поразительное при этом то, что расстояние между передатчиком и приемником не играет никакой роли. Таинственная передача частицы произошла бы даже в том случае, если передатчик был бы установлен на земле, а приемник — на другом краю Млечного пути. (Der Spiegel, 1998) [1]

По сравнению с таким загадочным явлением кажется, что семейные расстановки работают ясным и понятным образом. Пусть даже это вызывает у нас ощущение небезопасности, но нам, наверное, стоит привыкнуть к тому, что в нашем мире случаются явления, которые мы (пока?) не можем объяснить. Знающее поле – это одно из таких явлений.

Тем, кто относится ко всему этому с настороженностью (что вполне понятно), я рекомендую понаблюдать за этой работой или, еще лучше, принять в ней участие. Личный опыт – лучшее подтверждение. Поначалу, когда человек в первый раз выступает в роли заместителя, это кажется трудным, но постепенно, с каждой новой ролью, он привыкает к этому явлению, и в конце концов знающее поле становится знакомым и принимается почти как нечто само собой разумеющееся.

Знающее поле проявляется не только в семейных расстановках по Хеллингеру, но и в другой обстановке. Вот пример из упражнения в театральной студии, в которой я занимался.

Участнику, у которого были проблемы с отцом, предложили выполнить упражнение, где нужно было сыграть роль. Он выбрал актера, которые должен был сыграть роль его отца, и вывел его на сцену. Неожиданно участник что-то вспомнил и сказал: «Кстати, мой отец потерял на войне ногу. Но я не помню, какую именно». Актер со сцены откликнулся: «Мне кажется, что правую».

Благодаря своей работе с семейными расстановками я привык к тому, что заместители воспринимают физическое состояние людей, которых они замещают. Удивительно, но никто из других людей, присутствовавших в театральной студии, не сделал больше никаких комментариев.

Это наблюдение привело меня к выводу, что то же самое «знающее поле» возникает и в других формах психотерапии. Специалист по психодраме Грете Лейтц рассказывала о появлении этого явления в психодрамах: «Совершенно спонтанная психодраматическая игра в роли незнакомого человека настолько верно отражает подлинные жизненные обстоятельства, состояние ума и реакции этого человека, что бывает трудно поверить, что актер в психодраме незнаком с человеком, роль которого он играет». Таким образом, знающее поле появляется также и в других ситуациях – просто в этих случаях ему не уделяют того внимания, которого оно заслуживает.

Существует два вида проявления энергии знающего поля. В первом варианте семейные расстановки представляют собой способ встретиться с базовыми энергиями, присутствующими в семье. Они проявляются через места, занимаемые заместителями, через расстояния между ними и другими членами семьи и через направления, в которых они смотрят. Заместители чувствуют эти энергии и сообщают о них группе.

В то же самое время в знающем поле присутствует и энергия, которая направлена на исцеление. Заместители чувствуют, что что-то влечет их в определенном направлении – иногда сильно, иногда слабо. Это влечение ощущается всегда и направлено к некоему решению. Поэтому психотерапевт может доверять заместителям в гораздо большей степени, чем это считалось первоначально.

Это демонстрируется в расстановках нового типа, которые теперь часто использует Берт Хеллингер – когда в расстановке участвуют лишь два человека.

У дочери имеются многочисленные трудности в общении с матерью. Она выбирает заместителей для себя и своей матери и ставит их очень далеко друг от друга. Заместители смотрят в противоположных направлениях. Хеллингер дает заместителям такие инструкции: «Вчувствуйтесь в роль и в полном молчании следуйте своим импульсам, подсказывающим, куда двигаться».

В течение почти двух минут дочь и мать стоят неподвижно, прежде чем происходит первое, осторожное движение. Мать медленно поворачивается к дочери. Проходит еще минута, прежде чем дочь тоже осторожно поворачивается. Очень медленно и нерешительно дочь делает несколько шагов к матери. Затем мать тоже делает шаг к дочери. В конце концов они оказываются друг напротив друга и смотрят так, как будто видят друг друга в первый раз. Дочь нерешительно делает еще один шаг к матери, которая протягивает руки и обнимает ее.

Иногда такой процесс замирает, и в этом случае психотерапевт должен вмешаться и либо предложить определенные движения, либо вернуть процесс к расстановке обычного типа и предложить заместителям сказать определенные фразы.

В процессе работы с расстановками психотерапевт учится все больше и больше доверять «знающему полю» и позволять ему руководить собой. Иногда это приводит к удивительному опыту. Это ощущается так, как будто появляется некое силовое поле, выпускаемое на свободу тем человеком, для которого делается расстановка. Вот пример с семинара, который я проводил со своим коллегой.

Участница сообщает, что ее проблема – напряженные отношения с тринадцатилетней дочерью. У мамы есть тайна: ей в действительности неизвестно, кто отец ее дочери, хотя дочери она сказала, что знает это, и даже назвала его имя. На вопрос, сколько человек могли бы оказаться в этом замешаны, мать ответила: «Десять». Тогда она находилась в Азии, где в течение короткого времени позволила себе жить совершенно свободно, спала с несколькими мужчинами, и несмотря на то, что использовались методы контрацепции, все-таки забеременела.

В расстановку были поставлены заместители женщины, ее дочери и предполагаемого отца. Оказалось, что между отцом и дочерью существует некое приятное чувство. Мы решили поставить также и остальных девять предполагаемых отцов. Тут мать вспомнила, что были еще двое мужчин, которые тоже могли оказаться отцами ребенка. Я стоял рядом с заместителем дочери, и, к моему полному удивлению, она вдруг прошептала мне: «Это он» – когда в расстановку поставили второго из этих последних двух мужчин. Под взглядами всей группы она решительно подошла к этому человеку и радостно его приветствовала. Это было так, будто они двое наконец нашли друг друга.

Существует искушение извлекать из семейной расстановки фактическую информацию. Однако, психотерапевт или клиент, который пытается так делать, ступает по тонкому льду. Семейная расстановка никогда не бывает надежным тестом, позволяющим, например, узнать, кто является отцом ребенка – независимо от того, что кому-то захочется в это поверить после расстановки, подобной описанной выше. Семейные расстановки не подходят для установления фактов и реальных событий. Пояснить это поможет рассказ одной из участниц моих групп.

В своей первой семейной расстановке эта женщина получила ясное указание на то, что мужчина, который женился на ее матери и которого она считала своим отцом, на самом деле таковым не является. Далее, в расстановке появился другой мужчина, к которому ее заместительница почувствовала сильное притяжение. Женщина не могла отмахнуться от результатов этой расстановки и от этого знания о том, что мужчина, которого она считала отцом, в действительности не ее отец. Ее мать уже умерла, но мужчина был жив, и она попросила его сделать анализ крови, чтобы убедиться, что он действительно ее отец. В результате оказалось, что он на самом деле ее отец. Однако он рассказал ей, что в то время, непосредственно перед тем, как ее мать забеременела, у нее было несколько любовников, и что у него самого были сомнения относительно того, действительно ли он является отцом ребенка.

Семейные расстановки лишь выявляют энергии, существующие внутри семейных систем. Очень важно разделять факты и расстановочные энергии. Вот другой пример, о котором мне рассказала моя коллега Сне Виктория Шабель.

В расстановке для одной участницы у заместителя было отчетливое ощущение, что она подверглась сексуальным домогательствам со стороны отца. Это подтвердил и заместитель отца. Однако после расстановки участница заявила, что никогда не подверглась сексуальным домогательствам.

Через две недели эта участница позвонила моей коллеге, сообщив, что она приехала в гости к сестре и рассказала той о расстановке. Неожиданно сестра зарыдала и призналась, что это она подверглась домогательствам со стороны отца.

Из этого можно заключить, что энергия сексуальных домогательств к ребенку присутствовала в системе, но была воспринята другим заместителем — заместителем той сестры, которая не подвергалась домогательствам. Эти примеры показывают, насколько важно соблюдать осторожность и не делать никаких заявлений относительно фактов, имевших место в семье. Такие заявления опасны, могут запутать клиентов и нанести им эмоциональный вред.

Я вспоминаю, как однажды через неделю после семинара мне позвонила клиентка. Она сказала, что находится в полном замешательстве, поскольку «факты», которые проявились в ее расстановке, полностью отличаются от того, что она ощущала в семье, где она росла. Я ответил ей так: если между реальностью и семейной расстановкой существует разногласие, всегда доверяйте реальности. Нам нужно научиться проводить различие между фактами и энергетическими образами. Если противоречие между реальностью и расстановкой приводит нас в замешательство, разумно сначала исследовать реальность. Если это несоответствие остается необъяснимым, то важно оставаться с образом семьи, соответствующим фактам и реальности.

Для самого психотерапевта это иногда напоминает рискованную прогулку по канату с сохранением баланса между выводами из расстановочной энергии и безответственными спекуляциями. Например, между матерью и сыном, стоящими рядом, наблюдается определенное эротическое поле. Исходя из своего многолетнего расстановочного опыта, психотерапевт, как правило, предполагает, что, возможно, у матери был прежний возлюбленный, которого теперь замещает сын. Однако сын, для которого делается данная расстановка, ничего не знает о таком прежнем возлюбленном. Должен ли психотерапевт ставить заместителя этого прежнего бойфренда? Или ему следует от этого воздержаться вследствие того, что факты, подтверждающие эту прежнюю влюбленность, отсутствуют? Ведь даже если он введет в расстановку еще одного мужчину, может оказаться так, что никто из уже стоящих в ней заместителей при его появлении не почувствуют никакого изменения в своем состоянии. В этом случае заместителей выводят из ролей и сажают на место.

Еще один случай, имевший место на одном из моих семинаров ясно показывает разницу между реальностью и образом, который дает семейная расстановка:

Пара, для которой производится расстановка, обручена и собирается пожениться через три месяца. И мужчина, и женщина ставят в расстановку двоих или троих своих предыдущих партнеров, проясняют старые проблемы и дают прежним партнерам место в своем сердце. Затем они поворачиваются друг к другу и улыбаются. Для зрителей это выглядит как сказочно прекрасное завершение. Вот если бы каждая пара могла так хорошо подготовиться к совместной жизни, как эти люди!

Через два месяца мне позвонили. Свадьба была отменена, помолвка расторгнута, а бывшая невеста забеременела от другого мужчины.

Читатели с научным складом ума наверняка будут искать какие-то способы объяснить явление «знающего поля». Например, является ли необходимым то, что клиент должен прикоснуться к заместителям и расставить их по местам в комнате? Нет, потому что после того, как были поставлены заместители членов семьи, психотерапевт в любое время может сам добавлять других заместителей. Будет вполне достаточно, если психотерапевт выберет кого-то в качестве заместителя, найдет ему место и скажет: «Ты – мать, которая умерла рано. Вчувствуйся в эту роль». И человек вдруг получает доступ к чувствам, которые несет эта роль. Мать и другие члены системы сразу же начинают реагировать на этого нового человека.

В одной расстановке, которую проводил Берт Хеллингер и в которой я участвовал в качестве заместителя, клиент, у которого не было никакого опыта семейных расстановок, просто поставил всю семью в круг. Затем Хеллингер попросил нас найти себе места, руководствуясь своими ощущениями. Я очень отчетливо почувствовал энергию которая стала выталкивать меня из круга наружу, пока я не нашел себе правильное место.

Дело принимает еще более загадочный оборот: чтобы проверить свою работу, психотерапевт может расставить семью клиента даже без его присутствия. На проводимом мною тренинге для расстановщиков я с удивлением обнаружил, что не имеет значения, присутствует клиент или нет. Помещение наполняется энергией с той же интенсивностью, как при обычной расстановке, где присутствует клиент.

Термин «морфогенетическое поле» вместо «знающего поля» пришел к людям, занимающимся семейными расстановками, через известного физика и писателя Руперта Шелдрейка (который тоже имеет опыт участия в работе Берта Хеллингера). Этот термин был придуман биологами, чтобы описать, например, почему руки и ноги имеют разную форму, хотя их генетическая и белковая конструкция идентична. Считается, что морфогенетическое поле – это своего рода невидимые чертежи, по которым происходит формирование развивающегося организма.

Однако, эта концепция тоже не объясняет феномен восприятия заместителей во время расстановки. Этот термин просто звучит более «научно». Сам Шелдрейк говорит: «Проблема в том, что никто не знает, что такое морфогенетическое поле и как оно работает».

Лично я считаю, что для тех, кто занимается семейными расстановками, это явление наиболее точно описывается термином «Знающее поле».

Берт Хеллингер

Хеллингер, Берт (Bert Hellinger) (р. 1925) – немецкий богослов, философ, психотерапевт, духовный учитель, получивший известность как основатель метода семейной системной расстановки.

Хеллингер (паспортное имя – Антон (Anton) Хеллингер) родился 16 декабря 1925 года в городе Леймен ( Баден-Вюртенберг, Германия) в католической семье. Его отца звали Альберт Хеллингер (1896 - 1967).  Антон был средним из трех братьев в семье.

В возрасте 10 лет Антон Хеллингер оставляет родительскую семью и поступает в колледж при католическом ордене.

С приходом к власти нацистов, Антона Хеллингера неоднократно пытается привлечь в свои ряды юношеская нацистская организация Гитлерюгенд. Отказ от участия навлекает на него ярлык «врага народа».

В 1942 году Антон Хеллингер был призван в строительные войска Вермахта и был отправлен на службу на территории Франции. В 1945 году он был взят в плен американскими войсками и помещен в лагерь для военнопленных на территории Бельгии. Через год ему удалось бежать из плена, спрятавшись в товарном вагоне. Старший брат Антона Хеллингера, Роберт Хеллингер (1925 - 1945),  был убит на фронте на территории России.

Вернувшись в Германию, Хеллингер вступает в католический религиозный орден Марианхилл и в монашестве принимает имя Сюйтберт (Suitbert), сокращенно Берт. Это имя остается с ним и после выхода из Ордена в 1971 году.

Берт поступает в Вюрцбургский университет и изучает там теологию и философию.

Берт Хеллингер принимает сан священника в 1952 году (по другим данным – в 1946 году). В течение полугода после окончания университета он служит капелланом, а затем его направляют в Африку на миссионерскую работу среди зулусов. В Африке он продолжает учебу и заканчивает Университет Петермарицбурга (Pietermaritzburg)  и Южноафриканский Университет, где изучает английский язык и педагогику. Он получает степень бакалавра и диплом, дающий ему право преподавания. В течение 16 лет, проведенных в Африке, Хеллингер служит приходским священником, преподает в школах, становится руководителем комплекса миссионерских школ региона. Он изучает зулусский язык, тесно общается с местными жителями, изучает их ритуалы и приобретает у них известность и уважение.

Во время своей работы как руководителя школ Берт Хеллингер сталкивается с конфликтами, возникающими между представителями различных школ и вероисповеданий. Работая над этим, он принимает участие в работе психодинамической группы, организованной представителями англиканской церкви,  и этот первый опыт психотерапевтической работы производит на него большое впечатление. В своей книге «Долгий путь» Берт говорит о том, что решающее влияние на него оказал вопрос одного из тренеров «Что важнее для тебя – люди или идеи? Что из этого ты принесешь в жертву?» и этот вопрос стал вызовом для Берта как священника и как немца, пережившего нацистский режим.

В 1968 году Берт принимает решение вернуться в Германию и получить образование в области психотерапии. Несмотря на то, что в Ордене Хеллингер пользуется репутацией «еретика», ему удается несколько лет сочетать работу  в Ордене, получение психотерапевтического образования и собственную практику в области ведения психодинамических групп. Однако в 1971 году он выходит из Ордена и слагает с себя сан священника. Через небольшое время он знакомится со своей будущей женой Гертой и вступает в брак; детей у Берта Хеллингера нет. Вместе с супругой Берт продолжает вести психотерапевтические группы и консультации.

Берт продолжает  свое образование, изучая в начале 70-х годов классический психоанализ (и проходя курс собственного анализа) в Венском сообществе глубинной психологии  у Р. Шиндлера и И. Шакеда, а также в Мюнхенском Психоаналитическом Институте. В 1972 году он знакомится с только что вышедшей книгой Артура Янова «Первичный крик» и она производит на него столь сильное впечатление, что он прерывает психоаналитическое образование и покидает Германию на 1 год, в течение которого учится в США у Янова и проходит личную терапию.

По возвращении он использует идеи Янова в своей дипломной работе по психоанализу, эти идеи не принимаются и Хеллингер не получает аттестации как психоаналитик.

Берт Хеллингер вместе с супругой продолжают практику ( в том числе и методом первичной терапии Янова, сократив при этом первоначальную длительность курса до 4х недель). В дальнейшем Берт изучает и практикует современные ему методы терапии, такие как трансактный анализ Эрика Берна (у Фаниты Инглиш (Fanita English)), недирективную гипнотерапию Милтона Эриксона, провокативную терапию Фарелли, гештальт-терапию (у Рут Коэн (Ruth Cohen)и Илариона Петцольда (Hilarion Petzold)), удерживающую терапию Ирены Прекоп (Jirina Precop). Берт изучает НЛП у Гундля Кучеры (Gundl Kutschera) и его первая книга, оставшаяся неопубликованной, посвящена именно НЛП. Семейную терапию Берт изучает у Лесли Кадиса и Рут МакЛендон (Leslie Kadis, Ruth McClendon) и их группы становятся его первым знакомством с работой, ставшей прообразом будущего метода семейной расстановки .

Через некоторое время семейная расстановка становится основным методом работы Берта Хеллингера и он развивает этот метод, соединив в нем два базовых положения:

1)      Феноменологический подход – следование тому, что проявляется в работе, без предварительных концепций и дальнейших интерпретаций

2)      Системный подход – рассмотрение клиента и заявленной им темы для работы в контексте взаимосвязей клиента с членами его семьи (системы).

Работа методом семейных расстановок Берта Хеллингера состояла в том, что в группе выбирались участники – заместители членов семьи клиента и расставлялись в пространстве с использованием очень сдержанных выразительных средств – только направление взгляда, без каких-либо жестов или позы. Хеллингер открыл, что при медленной, серьезной и уважительной работе ведущего и группы заместители членов семьи чувствуют то же, что и их реальные прототипы, несмотря на то, что они не знакомы и какая-либо информация о них отсутствует. Этот феномен был назван «заместительским восприятием», а то место, откуда приходит информация – полем (знающим полем или морфическим полем - термин Руперта Шелдрейка (Rupert Sheldrake)).  Научная недоказанность  и недостаточный опыт исследований поля является основным критическим замечанием к методу семейной (системной) расстановки. Тем не менее, в практике последних десятилетий накоплен опыт, который позволяет расстановщикам доверять информации поля и следовать ей в своей работе.

В процессе накопления опыта и наблюдений Берт Хеллингер находит и формулирует несколько действующих в системах законов, нарушение которых приводит к явлениям («динамикам»), предъявляемым клиентами как проблемы. Следование законам, первый опыт которого клиент получает в расстановке, позволяет восстановить порядок в системе и способствует облегчению системной динамики и разрешению  предъявленной проблемы. Эти законы получили название Порядки Любви.

Метод быстро завоевывает популярность в Германии и за ее пределами, Берт Хеллингер проводит большое количество групп по всему миру. Хеллингер говорит, что не занимается обучением методу, и отпускает всех практикующих для свободного исследования и развития работы. Вокруг Хеллингера образуется группа увлеченных методом коллег, и они быстро развивают новые направления и техники расстановочной работы: структурные расстановки (Матиас Варга фон Кибед и Инзе Шпаррер), организационные расстановки (Ян-Якоб Стамм), расстановки с использованием фигурок (Зиглинда Шнайдер). Накопленные наблюдения показывают, что системный подход и заместительское (полевое) восприятие проявляются и в не-семейных системах (организации, «внутренние части личности», абстрактные понятия – такие как «война» или «судьба»), и не только при непосредственном заместительствовании в группе, но и при иных методах работы (работа в индивидуальном формате без группы, работа с фигурками на столе или с большими предметами на полу).

В 80х годах Берт Хеллингер активно работает, вступает в немецкое общество семейной терапевтов, но по-прежнему не проводит учебных программ и не пишет книг. Гунхард Вебер (Gunthard Weber) в начале 90х получает разрешение Берта опубликовать записи с его семинаров (скрипты расстановок и комментариев) и в 1992 году выходит первая книга о семейных расстановках: G.Weber, "Zweierlei Gluck. Die systemische Psychotherapie Bert Hellingers", 1992 (Г. Вебер, «Два рода счастья. Системная психотерапия Берта Хеллингера). Книга быстро становится бестселлером и с 1994 года работа Хеллингера приобретает все более публичный характер – он работает перед аудиториями в несколько сотен человек. За период с 1992 до 2007 годы издается более 30 книг Хеллингера, которые в основном представляют собой записи с его семинаров по всему миру. В России с 2000 по 2009 годы переведено и издано 11 книг Берта Хеллингера и 2 книги Гунхарда Вебера с конспектами семинаров Берта.

С 2007 года Хеллингер основал собственную школу, получившую название Hellinger Sciencia (sciencia – старолатинское написание слова scientia, означающее «наука»). Берт и его вторая супруга Мари София Хеллингер (Эрдоди), с которой они поженились в 2003 году, вместе ведут семинары, обучающие группы и международные лагеря. Основные мероприятия проводятся в небольшом австрийском городке Пихль (Pichl) в старинном уединенном отеле Pichlmayrgut. 

В России Берт Хеллингер побывал 5 раз: в 2001 (Москва, Санкт-Петербург), 2003 (Москва), 2005 (Москва), 2008 (Москва, Владивосток) и 2009 (Москва – вместе с Софией Хеллингер, Владивосток) годах, проводя как открытые семинары для широкой публики, так и группы для профессионалов. Ожидается приезд Берта и Софии Хеллингер в Россию, Украину и Белоруссию в 2010 году.